Неточные совпадения
— Я нахожу интересных людей наименее искренними, — заговорил Клим, вдруг почувствовав, что теряет власть над собою. — Интересные люди похожи на
индейцев в боевом наряде, раскрашены, в перьях. Мне всегда хочется умыть их и выщипать перья, чтоб под накожной раскраской увидать человека таким, каков он
есть на самом деле.
А много лет спустя как-то в дружеском разговоре с всеведущим Н. И. Пастуховым я заговорил об
индейце. Оказывается, он знал много, писал тогда в «Современных известиях», но об
индейце генерал-губернатором
было запрещено даже упоминать.
Смолин первым делом его познакомил с восточными людьми Пахро и Абазом, и давай
индейца для отыскивания следов по шулерским мельницам таскать — выучил
пить и играть в модную тогда стуколку… Запутали, закружили юношу. В один прекрасный день он поехал ночью из игорного притона домой — да и пропал. Поговорили и забыли.
Вдруг
индейца нашли убитым в квартире. Все
было снаружи в порядке: следов грабежа не видно. В углу, на столике, стоял аршинный Будда литого золота; замки не взломаны. Явилась полиция для розысков преступников. Драгоценности целыми сундуками направили в хранилище Сиротского суда: бриллианты, жемчуг, золото, бирюза — мерами! Напечатали объявление о вызове наследников. Заторговала Сухаревка! Бирюзу горстями покупали, жемчуг… бриллианты…
— Кто же
был этот
индеец? — спрашиваю.
Дело о задушенном
индейце в воду кануло, никого не нашли. Наконец года через два явился законный наследник — тоже
индеец, но одетый по-европейски. Он приехал с деньгами, о наследстве не говорил, а цель
была одна — разыскать убийц дяди. Его сейчас же отдали на попечение полиции и Смолина.
Были в романе и другие лица. Старый трапер, гроза
индейцев, и гордая дочь его Эрминия, в которую
был безумно влюблен вождь Черная Пантера, а также старый жрец племени Ваякса и его дочь Зумелла, покорно и самоотверженно влюбленная в Черную Пантеру.
Они
были со всех сторон обложены
индейцами, но взять их не удавалось.
«Шкапы-кабысдохи» паслись на свободе, в вигвамах полуголые медно-красные
индейцы сидели вокруг очага и пальцами, должно
быть никогда не мытыми, рвали мясо, поджаренное тут же на углях, и вместо хлеба
ели из котелка горячие жареные орехи, те самые, которые по пятаку за стакан с той поры продавались разносчиками на улицах под названием китайских орехов.
«Дикая Америка» в Москве, видавшей цыганские таборы и джигитовку казаков, успеха не имела. Я исполнил просьбу и вообще ни строчки не написал о «Дикой Америке», не хотел обижать знакомого мне антрепренера, отца Я.А. Фейгина, который показался очень симпатичным и милым, а главное, жаль
было оставить голодными на чужой стороне привезенных
индейцев.
— Неудобно
было зайти, — оправдывался
индеец, бестолково махая руками.
Действительно, часть мужчин представляла театральное сборище
индейцев, маркизов, шутов; на женщинах
были шелковые и атласные костюмы различных национальностей. Их полумаски, лукавые маленькие подбородки и обнаженные руки несли веселую маскарадную жуть.
Меня обгоняли домино, шуты, черти,
индейцы, негры «такие» и настоящие, которых с трудом можно
было отличить от «таких»; женщины, окутанные газом, в лентах и перьях; развевались короткие и длинные цветные юбки, усеянные блестками или обшитые белым мехом.
— Фофан
был рыжий, так, моего роста и такой же широкий, здоровущий и красный из лица, как медная кастрюля, вроде
индейца. Пригнали меня к нему как раз накануне отхода из Кронштадта в Камчатку. Судно, как стеклышко, огнем горит — надраили. Привели меня к Фофану, а он уже знает.
Прохор(
поет). «Я не сержусь, хоть больно ноет грудь». Кроме бисквитов и всяких сладостей, Людмилка обожает что-нибудь военное и чтобы — с перьями, как у
индейцев.
Он ходил в широком азиатском наряде; темная краска лица указывала на южное его происхождение, но какой именно
был он нации:
индеец, грек, персиянин, об этом никто не мог сказать наверно.
Доказательства и здесь совершеннейшая роскошь; разверните Магеллана, разверните Дюмон д’Юрвиля и читайте первое, что раскроется, —
будет хорошо: вам или
индеец попадется какой-нибудь, который во славу Вишны сидит двадцать лет с поднятой рукой и не утирает носу для приобретения бесконечной радости на том свете, или женщина, которая из учтивости и приличия бросается на костер, на котором жгут труп мужа.
У одного
индейца был слон. Хозяин дурно кормил его и заставлял много работать. Один раз слон рассердился и наступил ногою на своего хозяина.
Индеец умер. Тогда жена
индейца заплакала, принесла своих детей к слону и бросила их слону под ноги. Она сказала: «Слон! ты убил отца, убей и их». Слон посмотрел на детей, взял хоботом старшего, потихоньку поднял и посадил его себе на шею. И слон стал слушаться этого мальчика и работать для него.
Обитательницы Огненной Земли ходят нагими и нисколько не стесняются этого; между тем, замечая на себе страстные взгляды приезжих европейских матросов, они краснели и спешили спрятаться; может
быть, совсем так же покраснела бы одетая европейская женщина, поймав на себе взгляд бразилианца или
индейца Ориноко.
Американские
индейцы жили так, что у них не
было никакой власти, никаких законов, никакого правительства.
Где
будет больше зла: там ли, где нет никаких законов, как
было у диких американских
индейцев, или там, где их слишком много?
И среди американских
индейцев было гораздо меньше преступлений, чем среди наших государств с властями, тюрьмами и судьями.
Индеец не мог бы придумать для себя лучшей татуировки. Глаза Вассы, замкнутые в черных кольцах,
были точно в очках… На конце носа сидела комическая клякса из сажи… Над бровями
были выведены другие брови… Вокруг рта, на лбу, на щеках целая географическая карта рек с притоками морей и озер… Сажа, образовавшаяся от копоти над дном блюдечка, сделала свое дело!
Индейцы взрезали мне живот и стали наматывать мои кишки на колесо, усеянное остриями. При такой пытке человек испытывает ужаснейшие страдания, а между тем непрерывно хохочет душу раздирающим хохотом, потому что в человеке
есть такая смеятельная кишка, и если за нее тянуть, то человек смеется, хочет — не хочет.
Однажды, после многих приключений в разных концах сада, мы с сестрой Арабеллой попали в плен к
индейцам (я
был Артур, Юля — Арабелла).
Интересно
было бы знать, какого мнения гг. гости о нашей публике? Странная публика! Американцы
выпили озеро Онтарио, англичане впрягали себя вместо лошадей,
индейцы целой армией сторожили поезд, в котором она ехала, чтобы ограбить ее сокровища, а наша публика не хохочет, не плачет и аплодирует, точно озябла или держит свои руки в ватяных рукавицах.
Индеец этот понял то, что в жизни личности и жизни разумной
есть противоречие, и разрешает его, как умеет; люди же нашего образованного мира не только не поняли этого противоречия, но даже и не верят тому, что оно
есть.
Покончив с этим делом, мальчики вышли из курятника. Но, боже, в каком виде! Их светлые матроски и синие панталончики — все это
было покрыто черными безобразными пятнами. Те же пятна красовались на лицах и на руках, а не в меру усердный Митька так располосовал свое и без того чумазое лицо черными полосами, что выглядел настоящим
индейцем.
Но, — продолжал он, идя далее чрез залу, — пришлец в мое отечество,
будь он хоть
индеец и люби Россию, пригревшую его, питающую его своею грудью, служи ей благородно, по разуму и совести — не презирай хоть ее, — и я всегда признаю в нем своего собрата.
Он, под гнетом безвыходного положения, решился изображать в одном из балаганов под Новинским на маслянице дикого человека, причем загримированный
индейцем, на глазах публики глотал живую рыбу, терзал и делал вид, что
ест живых голубей.
Нет, самый пламеннейший идеалист не посоветовал бы ей проводить жизнь в воздыханиях о переселившихся в вечность; ее не осудил бы на сожжение с мужем самый фанатический
индеец, и если суровый аскет не сказал бы ей: «Жено! вперед отпущаются ти вси грехи», то поэт, глядя в ее детское личико, должен
был воскликнуть...
Для человека же расстояние между minimum-ом и maximum-ом нужного ему, не только в виде пищи, но и других потребностей — огромно: человек может питаться просфоркой, как постники, горстью риса, как китайцы и
индейцы, может не
есть 40 дней, как доктор Таннер, и остаться здоров, и может поглотить огромное по ценности и питательности количество пищи и питья; и кроме пищи нуждается еще во многих вещах, которые могут разрастаться до бесконечности и суживаться до самого малого.